Return to Saharasia Main Page

Происхождение и распространение патризма в Сахаразии,

 около 4.000 г. до н.э.

Доказательства всемирных, связанных с климатом географических
тенденций поведения человека*

Автор: Джеймс ДеМео**

* Ранее опубликовано в:  Kyoto Review 23: 19-38, Весна 1990 (Япония); Emotion 10, 1991 (Германия); World Futures: The Journal of General Evolution, 30: 247-271, 1991; и Pulse of the Planet 3:3-16, 1991.  Книга доктора ДеМео, Saharasia: The 4000 BCE Origins of Child Abuse, Sex-Repression, Warfare and Social Violence, In the Deserts of the Old World, Natural Energy Works, 1998, подробно освещает его работу по данной теме.

** Директор, Orgone Biophysical Research Lab., PO Box 1148 Ashland, Oregon 97520 USA, Tel-Fax: 541-552-0118, demeo(at)mind.net  (Пожалуйста, вставьте символ "@" в вашей программе электронной почты.)

Все права на текст и иллюстрации в этой публикации защищены © 2000.  Запрещены дупликация, копирование, или использование иным способом текста или иллюстраций без письменного разрешения автора.

Чтобы получить более полную информацию о Сахаразии, нажмите здесь

КРАТКИЙ ОБЗОР

Предметом данного  исследования являются тенденции распространения в мире репрессивных, травмирующих и насильственных, бронированных и патристских моделей  поведения и социальных институтов, которые причиняют боль и травму и препятствуют возникновению уз между матерью и младенцем  и между мужчиной и женщиной.  В основу этого исследования лег систематический сравнительный анализ антропологических данных о 1170 культурах, живущих на уровне минимального жизнеобеспечения.   Когда была создана карта человеческого поведения и социальных институтов, стало очевидным, что наиболее репрессивные модели поведения сконцентрированы в поясе крайне сухих пустынь, охватывающем Северную Африку, Ближний Восток и Среднюю Азию – ту территорию, которyю я буду называть Сахаразией.   С другой стороны, было обнаружено, что наиболее отдаленные от Сахаразии  территории, , т.е. Океания и Новый Свет, отличаются наиболее мягкими, небронированными и матристскими моделями поведения, которые поддерживают и оберегают  узы между матерью и ребенком и между мужчиной и женщиной.  Из систематического обзора археологических и исторических данных следует, что патризм впервые возник в Сахаразии приблизительно после 4.000 года до н.э., во время резкой экологической перемены, результате которой  относительно влажные условия лесов и лугов сменились на засушливые условия пустынь.  Были прослежены тенденции поселений и миграций патристских народов, начиная с территорий их самого раннего проживания в Сахаразии, с целью обьяснить более позднее появление патризма за ее пределами. Было найдено достаточное количество доказательств существования матризма в период, предшествующий превращению Сахаразии в засушливую пустыню, , в то время как практически отсутсвуют доказательства существования патризма в тот же период. Утверждается, что матризм представляет собой самую раннюю, первоначальную и естественную форму поведения, в то время как патризм, передаваемый из поколения в поколение с помощью  травмирующих социальных институтов, впервые возник среди Homo Sapiens в Сахаразии, в результете резкого опустынивания, голода и вынужденных миграций.  Результаты психологических исследований Вильгельма Райха помогли понять, каким образом патристские (насильственные, бронированные) модели поведения укореняются и продолжаются долгое время после первоначальной травмы. 

ВВЕДЕНИЕ

Настоящая работа является кратким изложением данных и выводов моего семилетнего всемирного географического исследования региональных вариаций моделей поведения  человека и связанных с этим социальных факторов и факторов окружающей среды – исследования, ставшего основой моей докторской диссертации (DeMeo 1985, 1986, 1987).  В моем исследовании особое внимание было сосредоточено на важном комплексе травмирующих и репрессивных психологических установок, моделей поведения, обычаев и социальных институтов, приводящих к насилию и войнам.  В основу моего исследования легли данные клинического и межкультурного обзора биологических потребностей грудных младенцев, детей и подростков, о подавлении и ущемлении таких потребностей определенными социальными институтами и типами суровой окружающей среды, и о том, как такое подавление и ущемление отражаются на поведении человека. 

Географический подход к источникам человеческого поведения, представленный в настоящей работе, позволил воспроизвести гораздо более четкую всемирную картину нашей наиболее древней культурной истории, чем это до сих пор было возможно. Мой подход проверил и представил убедительные доказательства наличия  причинно-следственной связи между травмирующими и репрессивными социальными институтами и разрушительной агрессией и войнами, что подтвердило существование в древности периода относительно мирных социальных условий во всем мире, когда войны, мужское доминирование и разрушительная агрессия или отсутствовали, или существовали на самом минимальном уровне.  Более того, стало возможным точно указать, где и когда на земле человеческая культура впервые перешла от условий мира, демократии и равноправия к условиям насилия, войн и деспотизма. 

Эти результаты стали возможными только благодаря последним палеоклиматическим и археологическим полевым исследованиям (которые обнаружили ранее неизвестные социальные условия и условия окружающей среды), и развитием крупных, всемирных антропологических баз данных, содержащих культурные данные от сотен до тысяч различных культур со всего мира.  Благодаря микрокомпьютеру, тоже недавнему изобретению, появилась возможность свободного доступа к таким данным, и всемирные карты человеческого поведения были составлены всего лишь в течении нескольких лет, что без микрокомпьютера заняло бы целую жизнь.  Мой подход к данным вопросам также представляет собой один из первых систематически собранных, всемирных географических обзоров человеческого поведения и социальных институтов, который обнаруживает  ранее не замеченный, но четко выраженный рисунок всемирного расспостранения моделей поведения человека.  Прежде чем я представлю карты, которые покажут в пространственной форме мои основные выводы, мне представляется необходимым дать объяснение параметров и теории, использованных при составлении этих карт.

Сравнение Матристской и Патристской Культур:

Источники Насилия в Детской Травме и Подавлении Сексуальности

Первоначальной целью моего исследования был всемирно-географический анализ социальных факторов, связанных с детской травмой и подавлением сексуальности в раннем детстве, как проверка сексуально-экономической теории Вильгельма Райха (Reich 1935, 1942, 1945, 1947, 1949, 1953, 1967, 1983).  Теория Райха, которая развилась на основе психоанализа, но позднее отошла от него, считает разрушительную агрессию и садистское насилие в Homo Sapiens совершенно аномальным явлением, являющимся результатом вызванного травмой хронического сдерживания дыхания и подавления выражения эмоций и импульсов, в основе которых лежит стремление к удовольствию. Согласно этой точке зрения, подавление превращается в хроническую привычку человека в результате определенных причиняющих боль и запрещающих удовольствие ритуалов и социальных институтов, которые сознательно или подсознательно препятствуют возникновению уз между матерью и ребенком и между мужчиной и женщиной.  Такие ритуалы и институты существуют как среди "примитивных" народов, живущих на уровне минимального жизнеобеспечения, так и среди технологически развитых или "цивилизованных" народов.  Примерами таких ритуалов и социальных институтов являются:  сознательное или подсознательное причинение боли грудным младенцам и детям с помощью различных методов; изоляция грудного младенца от матери; равнодушие к плачу грудного младенца; круглосуточное спеленывание, не позволяющее младенцу двигаться; отказ младенцу в кормлении грудью и чрезмерно раннее отлучение его от груди; отсечение частей тела ребенка, обычно в области половых органов; приучение ребенка к опрятности травмирующим способом; и требования молчать, не проявлять любопытства и быть послушным, подкрепляемые физическими наказаниями или угрозами.  Другие социальные институты, такие как табу девственности для женщин, которого требуют все культуры, поклоняющиеся патриархальному высшему божеству, и принудительные или насильственные браки, осуществляемые под страхом наказания или чувства вины, имеют своей целью контроль или подавление зарождающихся сексуальных интересов ребенка,.  В большинстве случаев тяжесть этих ритуальных наказаний и ограничений наиболее болезненно ложится на женщин,  но их не избегают и мужчины.  Требования терпеть боль, подавлять эмоции, и слепо повиноваться  старшим авторитетным лицам (как правило, мужчинам) в вопросах, касающихся важнейших жизненных решений, являются неотъемлемыми характеристиками таких социальных институтов, которые распространяют свой контроль также и на поведение взрослых.  Эти репрессивные институты поддерживаются и защищаются средним человеком внутри данного общества, несмотря на их болезненные, подавляющие удовольствие или угрожающие жизни последствия, и некритически рассматриваются как "положительные", "укрепляющие характер" испытания, как часть "традиции".   Тем не менее, утверждается, что этот комплекс причиняющих боль и репрессивных социальных институтов приводит к возникновению компонентов невроза, психоза, самоуничтожения и садизма в человеческом поведении, которые выражаются множеством как замаскированных и подсознательных, так и явных и очевидных способов. 

Согласно сексуально-экономической точке зрения Райха, в подрастающем человеке вырабатывается мышечная броня и броня характера в соответствии с типом и серьезностью пережитой им болезненной травмы.  Биофизический процесс, который в нормальных условиях приводит к полноценному дыханию,  свободному выражению эмоций и сексуальной разрядке во время оргазма, в большей или меньшей степени хронически блокируется броней, что в свою очередь ведет к накоплению подавленного, невыраженного эмоционального и сексуального (биоэнергитеческого) напряжения.  Это скопление не находящего себе выхода внутреннего напряжения заставляет организм вести себя бессознательным, извращенным, само-уничтожительным и/или садистским образом (Reich 1942, 1949).  Вышеописанный процесс имеет место тогда, и только тогда, когда делаются нерациональные попытки исказить нормальное развитие первичных биологических потребностей или побуждений или облечь их в определенную форму в соответствии с требованиями "культуры". Примерами этого являются отказ младенцу в кормлении грудью, избиение ребенка за дефекацию или выражение сексуальности, или насильственная выдача замуж молодых девушек за пожилых мужчин ("помолвка в детстве", "выкуп за невесту").

Ритуалы и социальные институты, которые причиняют боль и запрещают удовольствие, имели место в большинстве исторических и современных культур, однако далеко не во всех.  Например, существуют отдельные культуры, (находящиеся, конечно же, в меньшинстве), которые не причиняют, сознательно или бессознательно, боль грудным младенцам и детям,  и не подавляют сексуальных интересов детей или взрослых.  Большой интерес представляет тот факт, что эти культуры также не склонны прибегать к насилию и отличаются стабильными моногамными семейными узами и дружескими, миролюбивыми социальными отношениями. 

Малиновский (Malinowski, 1927, 1932) был первым, кто указал на существование таких культур как опровержение утверждения Фрейда о биологической, присущей всем культурам природе детской сексуальной латентности и комплекса Эдипа.  Райх (Reich, 1935) утверждал, что социальные условия на островах Тробриан подтверждаают справедливость его клинических и социальных выводов о взаимозависимости между подавлением сексуальности и патологическим поведением.  Были сделаны и другие этнографические обзоры подобных культур (Elwin 1947, 1968; Hallet & Relle 1973; Turnbull 1961).  Исследования Прескотта (Prescott ,1975), сопоставляющие культуры разных народов мира, а также мои собственные исследования (DeMeo 1986, стр. 114-120), подтвердили эти выводы:  те общества, которые регулярно наносят травму и причиняют боль младенцам и детям, а позднее подавляют выражение эмоций и сексуальные интересы подростков, неизбежно обнаруживают диапазон невротических, само-уничтожительных и склонных к насилию моделей поведения.  С другой стороны, те общества, которые относятся к грудным младенцам и детям с большой физической лаской и нежной заботливостью, и которые воспринимают выражение эмоций и сексуальность подростков в положительном свете, оказываются, по контрасту, физически здоровыми и не склонными прибегать к насилию.  В самом деле, исследования, охватывающие культуры разных народов, показали, что трудно, пожалуй даже невозможно, найти такое эмоционально больное, склонное к применению насилия общество, которое одновременно не травмировало бы своих детей и/или не подавляло их сексуальность. 

Систематическое исследование всемирной исторической литературы независимо подтвердило вышеупомянутую причинно-следственную связь между травмами детства, подавлением сексуальности, доминированием мужчины и насилием в семье, в описании различных воинствующих, авторитарных и деспотических централизированных государств (DeMeo 1985, и 1986 – главы 6 и 7) (1).  На базе подобных исторических данных, Тэйлор (Taylor,1953) разработал двоичную схему  человеческого поведения в различных обществах.  Используя терминологию Тэйлора, и развивая его схему в соответсвии с теорией сексуальной экономики, такие склонные к применению насилия, репрессивные общества называются патристскими, и они отличаются практически во всех отношениях от матристских культур, в которых социальные институты направлены на защиту и укрепление доставляющих удовольствие уз между матерью и младенцем и между мужчиной и женщиной. (2)  Таблица 1 показывает контраст между крайними формами патристских (бронированных) и матристских (небронированных) культур. 

Многие характеристики патризма противоречат биологическим потребностям грудных младенцев и детей и практически не встречаются в мире животных, и некоторые из них без сомнения увеличивают младенческую и материнскую заболеваемость и смертность.  Помимо болезненных или уменьшающих удовольствие ритуалов, приведенных в Таблице 1, важно заметить, что в большинстве патристских культур в какой-то момент своего отдаленного или недавнего прошлого имели место серьезные психопатологические социальные растройства, которые служили одобренным обществом выходом убийственного гнева по отношению к детям и женщинам (такие, как ритуальное убиение детей, вдов, ведьм, проституток, и т.д.), чему сопутсвовало обожествление самых агрессивных и садитски жестоких мужчин (тоталитаризм, божественное право королей).  В отдельных современных культурах такие условия имеют место или в полной форме, или в виде остаточных явлений, и эти факты имеют определенный географический смысл. 

Например,  так как клинические, межкультурные и исторические данные свидетельствуют о том, что склонность к насилию у взрослых имеет корни в травмах и подавлении сексуальности в детстве, и отсутствует в тех обществах, в которых матристские социальные институты защищают и поддерживают узы между матерью и младенцем и между мужчиной и женщиной, естественно возникает  вопрос о том, каким образом культурный гештальт травмы, репрессий и насилия (патризм) мог изначально возникнуть.  Патризм, который характеризуется волной насилия, направленного против грудных младенцев, детей и женщин, и который передавался из поколения в поколение путем причиняющих боль и угрожающих жизни социальных институтов, должен был иметь конкретное время и конкретные места своего зарождения среди некоторых, но не всех ранних человеческих обществ. Это логически следует из того, что у патризм – это, очевидно, не естественное явление, а последствие  хронического блокирования, подавления и запрещения биологических стремлений.  С другой стороны, казалось бы, что матризм, который, очевидно, есть явление естественное, так как он проистекает из  свободно-выражаемых, неподавленных биологических импульсов, должен был бы быть всемирно распространенным и повсеместным среди всего человечества в самые ранние времена.  В самом деле, естественный отбор поощрял бы матризм, учитывая тот факт, что он не производит садистских побуждений, приводящих к смертоносному насилию против детей и женщин, и не препятствует возникновению эмоциональных уз между матерью и младенцем, что обеспечивает психологические и физиологические преимущества для выживания.  (Klaus & Kennell 1976; LeBoyer 1975; Montagu 1971; Stewart & Stewart 1978a, 1978b, Reich 1942, 1949)

Подтвержедение и поддержку вышеизложенных предположений и выводов можно найти в географических аспектах археологических данных, и поэтому центром внимания моего исследования стало рассмотрение пространственных аспектов фактов и наблюдений, собранных различными полевыми исследователями. (3)  Например,  определенные аспекты матризма и мирных социальных условий были ранее найдены в глубочайших археологических слоях в некоторых регионах, с выраженным переходом к более насильственным, ориентированным на мужчину условиям в позднейшии годы.  В то время как некоторые исследователи не знали об этих результатах, пытались их игнорировать, или же возражали против следующих из них выводов, растущее количество исследований продемонстрировало глубокие общественные перемены в древние времена от миролюбивых, демократических и равноправных условий к насильственным и воинственным условиям с доминированием мужчин (Bell 1971; Eisler 1987a, 1987b; Huntington 1907, 1911; Gimbutas 1965, 1977, 1982; Stone 1976; Velikovsky 1950, 1984).  Географические аспекты этих исследований говорят сами за себя.

Систематический и всемирный пересмотр таких данных  (DeMeo 1985, и 1986 - главы 6 и 7)  показал четко выраженные всемирные тенденции таких археологических преобразований, когда целые регионы переходили от патризма к матризму в течении одних и тех же общих периодов времени, или когда переход к патризму охватывал значительную часть целого континента в течении нескольких столетий.  Одним из самых существенных выводов было то, что самые ранние из этих культурных преобразований имели место в конкретных регионах Старого Света (особенно в Северной Африке, на Ближнем Востоке и в Средней Азии около 4.000-3.500 до н.э.), и сопутствовали существенным изменениям окружающей среды, а именно переходу от относительно влажного климата в этих регионах к климату пустыни.  Более поздние преобразования, как правило, происходили за пределами этих ранее не существовавших пустынь, и были связаны с тем, что обитатели покинули вновь сформировавшиеся пустынные зоны, нахлынув на близлежащие более влажные регионы.  Существование этих преобразований культуры и окружающей среды в конкретные периоды времени было особенно важно, учитывая наличие и других данных, дающих возможность предположить, что сильная засуха и опустынивание способны столь же существенно помешать возникновению уз между матерью и младенцем и между мужчиной и женщиной, как и любые репрессивные и причиняющие боль патристские социальные институты.

Тяжкие социальные последствия засухи, опустынивания и голода

Существуют и другие данные, указывающие на то, что сильная и повторяющаяся засуха и опустынивание, которые приводят к массовому голоданию и массовым миграциям среди культур, живущих на уровне минимального жизнеобеспечения, стали тем критическим фактором, который постепенно, или даже быстро, привел к переходу ранних матристских культур к патризму. Например: 

1) Недавние свидетельства очевидцев о социальных преобразованиях, произошедших в условиях массого голодания, указывают на то, что хроническое голодание приводит к разрушению социальных и семейных уз.  Это лучше всего показано в надрывающем сердце рассказе Турнбулла (Turnbull 1972) о племени Ик в Восточной Африке, но были сделаны и другие подобные наблюдения (Cahill 1982; Garcia 1981; Garcia & Escudero 1982; Sorokin 1975).  В условиях наиболее тяжелого голодания мужья в поисках пищи часто оставляют жен и детей; иногда они возвращаются, а иногда нет.  Голодающих детей и пожилых членов семьи в конце концов покидают на произвол судьбы.  Дети могут объединиться в бродяжничающие банды с целью воровства пищи, и остаточная социальная структура может быть полностью уничтожена.  Дольше всего, очевидно, сохраняются узы между матерьми и младенцами, но в конце концов голодающие матери все же покидают своих детей.

2)  Клинические исследования результатов существенной нехватки белков и калорий в питании грудных младенцев и детей указывают, что голодание является крайне серьезной травмой. У ребенка, страдающего от маразма или квашиоркора, появляются симптомы отсутствия контакта и неподвижности, а в наиболее тяжелых случаях и прекращения роста тела и мозга.  Если голодание продолжалось достаточтно долго, восстановление полного потенциала может не произойти, даже когда возобновится нормальное питание, и в результате этого у ребенка может развиться физическая или эмоциональная отсталость от легкой до тяжелой степени.  Другие замеченные последствия голодания у детей и взрослых включают в себя понижение эмоциональной и сексуальной энергии, последствия которых могут оставаться, даже когда возобновится нормальное питание.  Важно отметить то, что замыкание в себе и потеря интереса к жизни у грудного младенца, как в условиях крайнего голодания, так и являющиеся последствиями травмирующей изоляции и отсутствия материнской ласки, биофизически и эмоционально практически идентичны.  И в том, и в другом случае имеют место очевидные, остающиеся на всю жизнь последствия, которые нарушают способность взрослого создавать эмоциональные узы как с партнером, так и в ребенком.  (Aykroyd 1974; Garcia & Escudero 1982; Prescott, Read & Coursin 1975).

Нормальный грудной младенец в сравнении с грудным младенцем, страдающим маразмом

Справа: грудной младенец семи месяцев, страдающий маразмом.  Слева: здоровый грудной младенец

Фотография воспроизводится с разрешения F. Monckeberg (в Prescott, et al. 1975)

Трансиллюминация черепа нормального (слева), истощенного в результате неполноценного питания (в центре), и страдающего маразмом грудных младенцев.

Освященная часть черепа пропорциональна размерам наполненного жидкостью пространства между черепом и головным мозгом.  У полноценно питающегося младенца мозг хорошо развит, и наполненное жидкостью пространство между черепом и головным мозгом у него минимальное, чего нельзя сказать об истощенном в результате неполноценного питания и голодающем младенцах.

Фотография воспроизводится с разрешения F. Monckeberg (в Prescott, et al. 1975)

3) Был определен и ряд других факторов, специфически связанных с тяжелой жизнью в пустынях и засушливых регионах.  Один из основных примеров – это использование  ограничивающего движение и деформирующего голову рюкзака-колыбели кочевниками Средней Азии, который очевидно непреднамеренно приводит к двоякой травме деформации черепа младенца и тугого пеленания.  Деформация черепа младенца как социальный институт исчезла к началу двадцатого века, но тугое пеленение, очевидно, продолжается и по сей день в тех же географических регионах.  В нормальных условиях младенец, насильственно и болезненно ограниченный в движении, будет пытаться освободиться и громко плакать, чем быстро привлечет внимание тех, кто за ним ухаживает.  Однако, я полагаю, это будет иначе в том случае, когда изможденный голодом младенец крепко-накрепко спеленат (и зачастую так, что голова его сплющена) в рюкзаке-колыбели в течении долгого и утомительного перехода во время все жестокой засухи.  В условиях крайней засухи и голода, тот, кто ухаживает за ребенком, будет менее внимательным, более бесчувственным, и вряд ли захочет постоянно останавливаться, чтобы успокоить ребенка, которому причинает боль рюкзак-колыбель, деформирующий череп.  По мере того, как Средняя Азия прогрессивно превращалась в пустыню, кочевой образ жизни становился относительно постоянным.  Археологические данные дают возможность предположить, что деформация черепа и тугое пеленание стали впоследствии неотъемлемой частью воспитания детей в тех регионах (DeMeo 1986, стр.142-152; Dingwall 1931; Gorer & Rickman 1962).  В самом деле, деформация черепа и тугое пеленание сделались отличительной чертой и бережно хранимым социальным институтом у этих народов, которые продолжаются даже после перехода от кочевого образа жизни к оседлому.  Данные также показывают, что другие важнейшие социальные институты, такие как нанесение увечий половых органов как у мужчин, так и у женщин (обрезание, инфибуляция) географически сконцентрированы и имеют свои самые ранние источники в поясе пустынь Старого Света, хотя причины этого не так ясны.

Тугое пеленение и искуственная деформация черепа, очевидно, являются взаимосвязанными обычаями, впервые возникшими в Средней Азии среди кочевых народов, использовавших рюкзак-колыбель.  Деформация черепа младенца ушла в прошлое, но тугое пеленение, пережиток этого обычая, продолжается в большинстве регионов, которые были подвержены влиянию тех народов.

Спеленатый младениц на рисунке Deborah Carrino, сделанном на основе фотографии Dean Conger.  Изображение деформированных черепов из Dingwall (1931).

Примечание:  Все карты составлены на основании данных о туземных, коренных, живущих на уровне минимального жизнеобеспечения  народах.  В Северной и Южной Америке и Океании, эти данные в основном отражают условия до прибытия  европейских поселенцев.

По мере того, как я работал над описанным выше анализом, для меня становилось все более и более очевидным то, что разрыв ранних матристских обшественных уз, вероятнее всего, начался среди живущих на уровне минимального жизнеобеспечения культур, которым удалось выжить в условиях повторяющихся жестоких засух, опустынивания и продолжительного голода.  По мере того, как узы между матерью и младенцем и между мужчиной и женщиной прогрессирующе уничтожались из поколения в поколение  в результате повторяющихся суровых засух, опустывнивания, голода и вынужденных миграций, неизбежно развивались и усиливались патристские психологические установки, модели поведения и социальные институты, которые постепенно вытесняли более старые, матристские.  Патризм становился неотъемлемой частью структуры характера, точно также как чрезмерно засушливые, пустынные условия становились частью ландшафта.  И народ, однажды пораженный патризмом, впоследствии сохранял патристкую культуру, независимо от последующих перемен в климате или снабжении продовольсвием, так как патристские социальные институты в силу своей природы воспроизводят сами себя.  Впоследствии патризм появился и в более влажных, изобильных регионах в результате миграции воинственных народов из соседних пустынных регионов. 

В свете приведенных выше соображений возникла идея конкретного географического теста.  Если существует территориальная взаимозависимость между суровыми условиями пустыни и крайне патристской культурой, подтверждаемая картами, то тем самым будет установлен конкретный механизм происхождения самой первой травмы среди древних человеческих культур.  В то же самое время этим будет подтверждена и сексуально-экономическая теория Райха, которая требует наличия какого-то древнего механизма травмы для объяснения происхождения бронирования.  Обнаруженная в результате такого подхода территориальная взаимозависимость оказалась поразительной. 

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ АНТРОПОЛОГИИ И КЛИМАТОЛОГИИ

Мой предварительный обзор поведения и социальных институтов в выбранной из самых разных точек планеты совокупности 400 различных коренных культур, живущих на уровне минимального жизнеобеспечения, указал на то, что народы с наиболее резко выраженными формами патризма жили в климате пустынь (DeMeo 1980), хотя были и исключения.  Позднее более систематический и полный всемирный анализ, основанный на 1170 различных культурах, подтвердил взаимозависимость между патризмом и условиями пустыни, но при этом продемонстрировал, что эта взаимозависимость не распространяяется на полузасушливые регионы, или даже на чрезмерно засушливые пустыни, размер которых настолько невелик, что вода и пища могут быть легко добыты в результате короткого путешествия. Более того, оказалось, что во влажных регионах, граничащих с крупнейшими и наиболее засушливыми пустынями, культуры были патристскими по своему характеру - факт, который впоследствии был объяснен продемонстрированными миграциями народов (DeMeo 1986, 1987).  Культурные данные, использованные в этом более позднем анализе были взяты из Этнографичесого Атласа Мердока (Murdock's Ethnographic Atlas, изд. 1967 г.), в котором отсутствовали карты, и который почти полностью состоял из описательных данных, представленных в форме таблиц, о коренных народах, живущих в исконных местах своего проживания.  Данные о народах Северной и Южной Америки и Океании в основном отражали условия их жизни до прибытия европейцев.  Данные Мердока были собраны из сотен надежных источников, опубликованных приблизительно между 1840 и 1960 годами; его данные были конструктивно пересмотрены другими учеными, и широко используются для проверки кроскультурных теорий.  Каждая из 1170 индивидуальных культур была по отдельности оценена (с помощью компьютера) в соответсвии с 15 различными параметрами, которые приблизительно выражали количественное разделение по патристско-матристской схеме. (4) Культурам, имеющим высокий процент патристских характеристик, была дана высокая оценка в баллах, в то время как культуры с относительно низким процентом патристских характеристик (т.е. с высокой степенью матризма) получили низкую оценку в баллах.  Были установлены долгота и широта места нахождения каждой культуры, и был вычислен средне-региональный процент патристских характеристик для каждого участка 5° на 5° по долготе и широте.  В результате этой процедуры получилась Иллюстрация 1  (DeMeo 1986, глава 4).

Распространение моделей поведения в мире, показанное на Всемирной Карте Моделей Поведения, было независимо подтверждено отдельными картами по каждому из пятнадцати используемых параметров, а также картами по другим сопутствующим параметрам (нанесение увечий половых органов, деформация черепа младенца, тугое пеленание), которые могут быть найдены в моей диссертации, позднее послужившей основой моей книги (DeMeo 1986, глава 5).  Всемирная Карта Моделей Поведения наглядно показывает, что патризм не был повсеместно распространённым, и его распосранение в мире было не случайным.  Культуры Старого Света были явно более патристскими, чем культуры Океании или Нового Света.  Более того, регионы с наиболее выраженными формами патризма располагались одной широкой полосой, простирающейся через Северную Африку и Ближний Восток и доходящей до Средней Азии.  Особенно важное значение имеет тот факт, что ту же самую географическую территорию на сегодняшний день занимает пояс самых крупны пустынь на Земле с наиболее выраженным засушливым пустынным климатом.

Карты факторов окружающей среды, связанных с условиями пустынь, показывают, что распространение этих факторов на карте весьма сходно с распространением крайнего патризма на Всемирной Карте Моделей Поведения.  Например, Иллюстрация 2 – это карта, показывающая регионы с наиболее засушливым пустынным климатом, определяемым коэффициентом сухости Будыко-Леттау (Budyko 1958; Hare 1977).  Этот коэффициент противопоставляет энергию испарения в данной регионе количеству выпадающих осадков, и представляет собой более точный показатель стресса в сухом климате, чем показатели, используемые в стандартных системах классификации климатов, которые могут привести к ошибочному мнению, что все климаты "пустынь" одинаковы по своей природе.  Карты, устанавливающие другие крайности климата, такие как наиболее резкие перепады в количестве выпадаемых осадков, наиболее высокие средне-месячные температуры, регионы, лишенные растительности, регионы, наименее приспособленные для поддержания жизни, регионы пустынных почв, и незаселенные регионы,  показывают, что регионы с наиболее выраженными характеристиками интенсивного пустынного климата совпадают с регионами крайне выраженного патризма.  Я дал этой обширной территории связанных между собой крайностей климата и культуры название Сахаразия.

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ АРХЕОЛОГИИ И ИСТОРИИ

Четко выраженный рисунок распространения показателей на Всемирной Карте Моделей Поведения дает возможность предположить, что патризм зародился в Сахаразии, возможно, только в древнейшие исторические времена, а позднее миграция народов перенесла его в более влажные окружающие регионы.  Для проверки этой гипотезы относительно поведения, миграций и климата в древнейшие исторические времена необходимо было создать новую базу данных, содержащую информацию о климатических условиях древности, миграциях народов, социальных факторах, относящихся к обращению с младенцами, детьми и женщинами в прошлом, и тенденциях к мужскому доминированию, деспотизму, садисткому насилию и войнам. Была разработана и организована в хронологическом порядке новая база данных, содержащая более десяти тысяч индивидуальных карточек по конкретным регионам и периодам времени; каждая карточка содержала информацию, взятую из археологической или исторической литературы,  и описывала археологические артефакты, и/или экологические условия в конкретных местах или регионах в конкретные времена.  При составлении этой новой базы данных были использованы более ста авторитетных источников, что позволило определить и сравнить условия в древности, охватывая широкие географические регионы в близкие периоды времени.  Таким образом было установлено, в какие моменты времени и в каких регионах имело место широко распространенные экологические и культурные перемены; а также определены тенденции миграций и мест поселения народов.  Я в основном сосредоточился на Сахаразии и граничащих с ней влажных регионах Африки и Евразии, но также было собрано значительное количество данных об Океании и Новом Свете (DeMeo 1985, главы 6 и 7 изд. 1986).

Основываясь на тенденциях, наблюдаемых в этой базе данных, я смог подтвердить, что патризм первоначально развился в Сахаразии и совпал по времени с глубокими  экологическими изменениями, выражающимися в переходе от относительно влажного климата к сухому климату пустыни.  Десятки археологических и палеоклиматических исследований свидетельствуют о том, что обширный пояс пустынь в тех регионах, где на сегодняшний день расположена Сахаразия, был до 4.000-3.000 до н. э. саванной, частично покрытой лесами.  Крупная и мелкая фауна - слоны, жирафы, носороги и газели – была распространена на покрытых травой высотных территориях, в то время как бегемоты, крокодилы, рыба, улитки и моллюски изобиловали в ручьях, реках и озерах.  В настоящее время практически те же регионы Северной Африки, Ближнего Востока и Средней Азии чрезмерно засушливы и нередко лишены растительности.  Некоторые из сухих на сегодняшний день впадин Сахаразии были наполнены водой на глубину от десятков до сотен метров, в то время как по ущельям и высохшим ныне руслам рек струились постоянные ручьи и реки (DeMeo 1986, глава 6).

Но какие же народы населяли Сахаразию во времена лучшего климата и изобилия?  Имеющиеся данные дают четкий ответ и на этот вопрос:  эти первобытные народы были миролюбивыми, небронированными и матристскими по характеру. В самом деле, я убедился в том, что не существует никаких четких, убедительных и недвусмысленных доказательств существования патризма ни в какой части Земли до 4.000 г. до н.э.  Однако, существуют веские доказательства того, что ранние социальные условия были матристскими.  Такие выводы основываются, в частности, на присутствии определенных археологических артефактов, сохранившихся с древнейших времен, включая: тщательное и бережное захоронение умерших, независимо от их пола, с относительно равномерным распределением ценностей в могилах; сексуально реалистичные женские статуэтки; и натуралистичные, тонкой работы рисунки на каменных стенах и гончарных изделиях, придающие особое значение женщинам, детям, музыке, танцам, животным и охоте.  В более поздние века некоторые из этих миролюбивых матристских народов технологически развились и образовали крупные, неукрепленные аграрные, торговые или аграрно-торговые государства, в особенности на Крите, в Индийской долине и на территории Советской Средней Азии.  Выводы о существовании матризма в те древнейшие времена основываются также на отсутствии археологических доказательств хаоса, войн, садизма и жестокости, доказательства которых  явно присутсвуют в данных более поздних периодов, после обезвоживания Сахаразии.  Такие более поздние археологические доказательства включают в себя: оружие; слои уничтожения в поселениях; массивные укрепления, храмы и гробницы, посвященные выдающимся правителям-мужчинам; деформация черепа младенцев; ритуальное умерщвление женщин в гробницах или могилах, обычно принадлежащих мужчинам более старшего возраста; ритуальное приношение в жертву детей;  массовые или заброшенные могилы, куда были сброшены в беспорядке изувеченные тела; и разделение на касты, рабство, крайняя социальная иерархия, полигамия и конкубинат, как это было определено на основании архитектуры, ценностей, обнаруженных в захоронениях, и других приготовлений к захоронению. В более поздние, засушливые периоды также меняются стиль и темы рисунков, которые теперь придают особое значение вооруженным всадникам, коням, колесницам, военным сражениям и верблюдам.  Исчезают изображения женщин, детей и сцен из  повседневной жизни.  Одновременно статуэтки и рисунки, изображающие женщин, становятся абстрактными, нереалистичными, или даже свирепыми, теряя свои прежние качества нежности, доброты или эротизма; или же они вовсе исчезают и заменяются статуями богов мужского пола или богов-королей.  Одновремено снижается качество как рисунков, так и архитектурного стиля,  найденных  в Старом Свете, а в более поздние годы появляются монументальные, воинственные и фаллические мотивы (DeMeo 1986, главы 6 и 7). Разумеется, я был не первым, кто заметил наличие культурных преобразований в археологических и исторических данных. (5) Однако, моя работа была первой такой работой, которая являлась одновременно глобальной по своему охвату, систематически собранной, и со ссылками на конкретные территории и периоды времени.

Кроме некоторых особых исключений, самые первые и самые ранние свидетельства хаотичных социальных условий и патризма на Земле могут быть найдены в тех частях Сахаразии, которые первыми стали обезвоживаться, а именно в Арабии и Средней Азии, или на прилегающих к ним территориях.  Вышеупомянутые особые исключения – это отдельные места раскопок  в Анатолии и Леванте, содержащие незначительные свидетельства, предполагающие возможное существование очень ограниченного патризма еще в 5.000 г. до н. э.; одноко наряду с этими свидетельсвовами существуют и другие, указывающие на существование раннего непродолжительного периода сухости в этих регионах, с сопутствующим переходом к миграциям и кочевому скотоводству.  Как таковые, они, очевидно, являются исключениями, подтверждающими правило: резкое опустынивание и травма, вызванная голоданием, причинили серьезных ущерб первоначальным матристским социальным струкртурам, и способствовали развитию патристских моделей поведения и социальных институтов.  Патризм, в свою очередь, был усугублен и усилен широко распространенными вынужденными переселениями с обжитых земель, приспособлением к миграциям, и конкуренцией за скудные водные ресурсы. 

Возникновение Патризма в Сахаразии

Приблизительно после 4.000 – 3.500 гг. до н.э. становятся очевидными радикальные социальные преобразования на развалинах ранее миролюбивых, матристских поселений в долинах рек в Средней Азии, Месопотамии и Северной Африке.  В каждом случае данные о нарастающем обезвоживании и, как следствие, вынужденном переселении с обжитых земель, совпадают с миграционным давлением на поселения с надежными источниками воды, как например в оазисах или на берегах экзотических рек.  В Средней Азии также имели место перемены в уровне озер и руслах рек, которые происходили одновременно с нестабильностью климата и засушливостью и привели к оставлению берегов крупных озер или орошаемых сельскохозяйственных общин. 

Поселения на берегах Нила, Тигра и Ефрата, а также во влажных высотных долинах Леванта, Анатолии и Ирана были завоеваны и покорены народами, покинувшими Аравийский Полуостров и Среднюю Азию, которые продолжали высыхать.  После этого возникли новые деспотические централизированные государства.   Практически в каждом случае, который я изучал, вслед за этими завоеваниями приходят архитектура гробниц, храмов и фортификационных сооружений с доказательствами ритуального убийства вдов (например, убийство матери, совершаемое старшим сыном), деформация черепа, придавание особого значения коням и верблюдам и рост милитаризации.  По мере возрастания могущества этих деспотических централизированных государств они расширяли свои территории, иногда покоряя кочевые скотоводческие племена, по-прежнему живущие в обезвоживающихся степях.  Некоторые из этих деспотических государств периодически вторгались во влажные территории, прилегающие к Сахаразии, с целью расширения своих владений.  Они либо покоряли местные народы на влажных территориях, либо, когда им не удавалось это сделать, вызывали защитную реакцию среди этих народов, которую можно заметить в последующем появлении крепостей, возведении фортификационных сооружений, технологии оружия, и среднего уровня патризма на этих влажных территориях.  Другие деспотические государства Сахаразии в конце концов исчезли из книг по истории, когда засушливость усилилась и они лишились источников существования (DeMeo 1985, и глава 6,1986).

Проникновение Патризма в Регионы, Прилегающие к Сахаразии.

Патризм появился в более влажных регионах, прилегающих к Сахаразии, после того, и только после того, как он сначала развился в обезвоживающейся центральной части Сахаразии.  По мере того, как засушливость охватывала Сахаразию и, как реакция на нее, патризм и формирование бронированного характера овладевалии народами Сахаразии, миграции народов из засушливых регионов все более и более приводили к контакту между ними и миролюбивыми народами  более влажных регионов, прилегающих к Сахаразии.  Миграции из Сахаразии все более и более принимали форму массовых вторжений в плодородные прилегающие территории.  На этих прилегающих территориях патризм укоренился не в результате опустынивания или травмы в результате голодания, а путем истребления и замещения исконного матристского населения вторгшимися патристскими группами, или насильственного внедрения новых патристских социальных институтов, принесенных с собой завоевателями.  Например, начиная с 4.000 г. до н.э., Европа была  последовательно завоевана народами культуры боевых топоров,  народами культуры курганов, скифами, сарматами, гуннами, арабами, монголами и турками.  Все эти народы поочередно завоевывали, грабили, и в целом преображали Европу, придавая ей все более и более патристский характер.  Социальные институты Европы прогрессирующе переходили от матризма к патризму.  При этом на крайнем западе Европы, в особенности в Британии и Скандинавии, патристские условия развились значительно позднее и в более смягченной форме по сравнению со Средиземноморьем или Восточной Европой, на которые народы Сахаразии оказали гораздо большее влияние. 

На противоположной стороне Старого Света, во влажных частях Китая, миролюбивые матристские условия  также преобладали до прибытия первых крайне патритских завоевателей из Средней Азии, Шан и Чжоу, после приблизительно 2.000 г. до н.э.  Последующие вторжения Гуннов, Монголов и других народов усилили патризм во влажных районах Китая.  Культура Японии оставалась матристской несколько дольше благодаря тому, что она была изолирована Китайским Морем и Корейским проливом, до вторжения первых патристских груп из континентальной Азии, таких как Яёй, около 1.000 г. до н.э.   В Южной Азии, миролюбивые, в основном матристские поселения и торговые государства долины Инда распались после приблизительно 1.800 г. до н.э. под совместным воздействием засухи и вторжения воинствующих патристских кочевников из засушливых среднеазиатских земель.  Патризм затем распросранился и в Индию, а в последующие века усилился вторжениями Гуннов, Арабов и Монголов, пришедших из Средней Азии.  Точно также матризм преобладал и в Юго-Восточной Азии до начала прогрессирующих патристских миграций и вторжений как со стороны суши, так и со стороны моря, из  патристских царств  Китая, Индии, Африки и Исламских регионов.  Что же касается части Африки, расположенной к югу от Сахары, то имеющиеся данные дают возможность предположить, что патризм там впервые появился с прибытием народов, мигрирующих в южном направлении около того времени, когда Северная Африка превратилась в пустыню и была оставлена ранее проживавшими там народами.  Влияния Египта времен фараонов, Картагена, греков, римлян, Византийской империи, народов Банту, арабов, турок и европейской колонизации также усилили африканский патризм в последующие годы (DeMeo 1985, глава 6, 1986).

Наиболее поразительны тенденции этих миграций, вторжений и поселений народов. Две основные центральные зоны патризма появляются в данных после  приблизительно 4.000 г. до н.э., одна из них на Аравийском полуострове, а другая в Средней Азии, которые сответственно являются исходным пунктом миграции семитских и арийских народов (Иллюстрация 3). Оба этих региона первыми стали обезвоживаться, хотя в течении последующих нескольких столетий и другие регионы Сахаразии стали пересыхать и переходить к патризму.  Другой исторический аспект этих нашествий воинствующих кочевников из пустынь может быть виден на иллюстрациях 4 и 5, которые представляют собой карту территорий, оккупированных в то или иное время арабами (Иллюстрация 4) или турками (Иллюстрация 5) (Jordan & Rowntree 1979; Pitcher 1972).  Территории распространения этих двух групп, которые являлись последними в серии завоевателей, вышедших с Аравийского полуострова и из Средней Азии, полностью, на 100%, охватывают пустыни Сахаразии и переливаются за ее пределы в более влажные соседние регионы. 

Эти географические факты объясняют, почему матризм в значительной степени сохранился в регионах, наиболее отдаленных от Сахаразии.  Регионы, расположенные на перифирии Сахаразии (в особенности острова), такие как Англия,  Крит, Скандинавия, арктические регионы и острова Азии, Южная Африка, Южная Индия и Юго-Восточная Азия показывают знакомство с патризмом, или его принятие, в более позние исторические времена, и последующее разбавление патризма ранее существовавшими местными матристскими социальными институтами.  Основываясь на различных источниках, используемых при составлении моей базы данных, была создана Иллюстрация 3, которая показывает предполагаемые тенденции распространения патризма в Старом Свете.   Направления миграции даны только в первом приближении, однако они поддтверждаются ранними исследованиями миграций и распространения народов.  Эти географические тенденции, взятые из литературы по археологии и истории, независимо подтверждаются очень сходными пространственными тенденциями, продемонстрированными более поздними антропологическими данными, как это было показано ранее в иллюстрации 1, Всемирной Карте Моделей Поведения. 

Проникновение Патризма в Океанию и Новый Свет

Эти результаты наблюдений касательно миграций патристских народов можно расширить, включив в них перенесение патризма из Старого Света на другую сторону океана, через Океанию, и возможно даже в Новый Свет.  Карта этих предполагаемых маршрутов дана в Иллюстрации 6, которая предполагает, что не существует источника патризма ни в каком другом регионе, кроме Сахаразии. Эта последняя карта была составлена на основании различных карт, представленных выше, включая Всемирную Карту Моделей Поведения,  а также различных других источников, названных в моей диссертации.  Без сомнения, будут необходимы дополнительные исследования с целью подтвердить или уточнить эти предполагаемые маршруты.

Важно отметить то, что Всемирная Карта Моделей Поведения указывает на сушествование патризма в Америке в основном у народов, проживающих на побережьи океана, или же у народов, чьи предки основали свои самые ранние патристские общины в прибрежных регионах.  Столь же существенным является и то, что эти ранние патристские народы Америки – это те же самые культуры, которые, как утверждали другие ученые на основании материальной культуры, произведений искуства или лингвистики, еще до открытия Колумбом Америки имели связи с патристскими государствами Старого Света. (6)   Тем не менее, более ограниченная форма патризма могла независимо возникнуть в  Океании и Новом Свете путем механизма опустынивания-голода-миграции, подобного тому, который имел место  в Сахаразии, возможно в пределах пустынь Австралии, в районе засушливого Большого Бассейна Северной Америки, и/или в пустыне Атакамы (DeMeo 1986, глава 7).

ВЫВОДЫ

Теория происхождения бронированного патризма в Сахаразии была разработана в результате систематического географического исследования археологических, исторических и антропологических данных.  Для лучшего понимания механизма происхождения патризма, а также с целью проверки  пригодности основных исходных предположений данной теории для прогнозирования на основании собранных данных был создан ряд карт.  Это цель была достигнута путем изучения географических параметров конкретных социальных институтов, которые либо препятствуют основным биологическим импульсам, направленным на возникновение уз между матерью и младенцем и между мужчиной и женщиной, либо указывают на высокий уровень мужского доминирования, социальной иерархии и разрушительной агрессии.  Таким образом, основные исходные положения этого исследования, а именно сексуально-экономическая теория, разделение по патристко-матриской схеме, и причинно-следственная связь между опустыниванием и патризмом, получили дальнейшее подтверждение. 

Эти выводы убедительно показывают, что естественными являются только те элементы поведения, в основе которых лежит стремление к удовольствию в личной и общественной жизни, и что эти элементы поведения наделяют подрастающего ребенка конкретными преимуществами для его выживания и здоровья, и способствуют сохранению ячейки общества.  Это матристкие модели поведения и социальные институты, которые поддерживают и оберегают узы между новорожденными младенцами и их матерьми, и которые поощряют и защищают узы любви и доставляющего удовольствия возбуждения, спонтанно возникающие между молодыми юношами и девушками.  Эти биологические импульсы, в основе которых лежит стремление к удовольствию, приводят к созданию основанных на взаимопомощи социальных институтов, защищающих и улучшающих жизнь. Было показано, что такие положительно относящиеся к сексу и получению удовольствия и высоко ценящие детей и женщин импульсы и модели поведения в относительно недавние времена были найдены  преимущественно за пределами пояса пустынь Сахаразии.  Тем не менее, когда-то они были доминирующими формами поведения и социальной организации по всей планете, до превращения значительных частей Старого Света в пустыню.  Учитывая новые данные, приведенные в этой работе, патризм, с его жестоким отношением к ребенку, подчиненным положением женщины и разрушительной агрессией, лучше и проще всего объясняется защитной эмоциональной и культурной реакцией на травмирующие условия голода, возникшие в результате превращения Сахаразии в пустыню приблизительно после 4.000 г. до н.э., реакция, которая в последствии распространилась за пределы пустыни путем миграции народов, переживших травму голодания, и принесших с собой свои изменившиеся социальные институты. 

ПРИМЕЧАНИЯ 

1.  Мое исследование включило в себя более ста различных источников, среди них ряд классических работ по сексологии:  Brandt 1974; Bullough 1976; Gage 1980; Hodin 1937; Kiefer 1951; Levy 1971; Lewinsohn 1958; Mantegazza 1935; May 1930; Stone 1976; Tannahill 1980; Taylor 1953; Van Gulik 1961.

2.  Через некоторое время после того, как была закончена моя диссертация, я узнал о исследовании Риане Эйслер «Чаша и клинок» (Riane Eisler 1987a), которое выявило два типа социальной организации:  партнерство и доминирование.  Эти концепции практически идентичны соответствующим патристской и матристской формам социальной организации, как они здесь определены.

3.  Структура аргумента здесь требует, чтобы мы сделали четкое различие между фактами и теориями о них.  Все теории науки о поведении пытаются объяснить различные наблюдаемые клинические и социальные факты.  Некоторые даже делают попытку включить в теорию факты антрополоии, то есть модели поведения в других культурах.  Однако, большинство таких теорий не являются ни глобальными, ни географическими по своей природе,  то есть, они не пытаются одновременно объяснить человеческое поведение среди значительного количества наиболее изученных культур в каждом регионе планеты.  Большинтсво теорий о поведении, если они даже и обращаются к антропологической литературе, сосредотачиваются исключительно на патристских культурах, и данные, на которые они опираются, не являются ни систематически собранными, ни глобальными.  Кросс-культурные исследования представляют собой большой шаг вперед в данной области, но сочетание глобально-географического и кросс-культурного подходов являются необходимым дополнительным усовершенствованием, которое в дальнейшем завставит все теории о поведении  рассматривать конкретные исторические, миграционные и кросс-культурные факты, а также факты окружающей среды.

4.  Были использованы следующие 15 параметров:  табу на добрачный секс для женщин, сегрегация мальчиков-подростков, нанесение увечий половых органов у мужчин, выкуп за невесту, организация семьи, место проживания супругов, табу на секс после родов, когнатические группы, происхождение, наследование земли, наследование движимой собственности, верховное божество, разделение общества на классы, разделиние обшества на касты, и рабство.

5. Мое исследование стало возможным только благодаря ранее изданным работам многих ученых.  Помимо работ Райха, мои идеи о трасформации окружающей среды и культуры в значительной степени основывались на таких предшествующих работах, как Bell (1971), Gimbutas (1965), Huntington (1907, 1911), Stone (1976) and Velikovsky (1950, 1984), хотя я принимаю на себя полную ответсвенность за представленные в данной работе карты и сделанные выводы. 

6.  Эти выводы непосредственно ставят под сомнение то утверждение, что все народы, прибывшие в Новый Свет до Колумба, мигрировали через Берингов Пролив в тот период, когда он был покрыт льдом до 10.000 г. до н.э. Если патризм был занесен в Новый Свет в это время, он был бы более равномерно распределен.  В последние годы появляется все больше и больше данных, поддерживающих идею контактов до Колумба.  Обзор таких данных может быть найден в DeMeo, 1986, гл. 7.

POSTSCRIPT NOTE: See my new article "Update on Saharasia" for a discussion on newer archaeological evidence from the pre-historical period. A few sites have been discovered with evidence of social violence prior to my c.4000 BCE marker date, but these all occurred within early arid sub-phases within Saharasia, or were consequent to the out-migrations of peoples from those early arid regions, thereby being "exceptions which prove the rule" of a desert-famine-starvation effect upon early human behavior. This new article is contained as an Appendix in the second revised edition of the Saharasia book which is now being sold in bookstores, but also it is available as a free download PDF at the main Saharasia Website.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА 

Aykroyd, W. 1974. The Conquest of Famine. London: Chatto & Windus.

Bell, B. 1971. "The Dark Ages in Ancient History, 1: The Firs Dark Age in Egypt". American J. Archaeology. 75:1-26.

Budyko, M.I. 1958. The Heat Balance of the Earth's Surface.N.A.Stepanova, trs. Washington, DC: US Dept. of Commerce.

Brandt, P. 1974. Sexual Life in Ancient Greece. NY: AMS Press.

Bullough, V. 1976. Sexual Variance in Society and History. NY: J.Wiley.

Cahill, K. 1982. Famine. Maryknoll, NY: Orbis Books.

DeMeo, J. 1980. "Cross Cultural Studies as a Tool in Geographic Research". AAG Program Abstracts, Louisville, 1980Washington, DC Association of America Geographers. Annual Meeting. p.167.

DeMeo, J. 1985. "Archaeological/Historical Reconstruction of Late Quaternary Environmental and Cultural Changes in Saharasia." Unpublished Monograph, Geography Department, University of Kansas.

DeMeo, J. 1986. On the Origins and Diffusion of Patrism: TheSaharasian Connection. Dissertation. University of Kansas Geography Department. (Revised version now published as Saharasia: The 4000 BCE Origins of Child Abuse, Sex-Repression, Warfare and Social Violence, In the Deserts of the Old World, Natural Energy Works, Ashland, Oregon, 1998.)

DeMeo, J. 1987. "Desertification and the Origins of Armoring, Part 1", Journal of Orgonomy. 21(2):185-213.

DeMeo, J. 1988. "Desertification and the Origins of Armoring, Parts 2 & 3", Journal of Orgonomy. 22(1):185-213 & 22(2):268-289.

Dingwall, E.J. 1931. Artificial Cranial Deformation. London: J. Bale,Sons, & Danielson, Ltd.

Eisler, R. 1987a. The Chalice and the Blade. San Francisco: Harper & Row.

Eisler, R. 1987b. "Woman, Man, and the Evolution of Social Structure." World Futures. 23(1):79-92.

Elwin, V. 1947. The Muria and their Ghotul. Calcutta: Oxford U. Press.

Elwin, V. 1968. The Kingdom of the Young. Bombay: Oxford U. Press.

Fisher, H. 1982. The Sex Contract: The Evolution of Human Behavior. NY: William Morrow.

Gage, M. 1980. J. Woman, Church & State. Watertown, MA: Persephone Press.

Garcia, R. 1981. Nature Pleads Not Guilty, Vol. 1 of the Drought and Man series. IFIAS Project. NY: Pergamon Press.

Garcia, R. & Escudero, J. 1982.The Constant Catastrophe:Malnutrition,Famines, and Drought, Vol. 2 of the Droughtand Man series. IFIAS Project. NY: Pergamon Press.

Gimbutas, M. 1965. Bronze Age Cultures in Central and EasternEurope. The Hague: Mouton.

Gimbutas, M. 1977. "The First Wave of Eurasian Steppe Pastoalists into Copper Age Europe". Journal of Indo-EuropeanStudies, 5(4), Winter.

Gimbutas, M. 1982. The Goddesses and Gods of Old Europe.Berkeley: U. of California Press.

Gorer, G. & Rickman, J. 1962. The People of Great Russia: APsychological Study. NY: W.W. Norton.

Hallet, J.P. & Relle, A. 1973. Pygmy Kitabu. NY: Random House.

Hare, K. 1977. "Connections Between Climate andDesertification". Environmental Conservation. 4(2):81-90.

Hodin, M. 1937. A History of Modern Morals. NY: AMS Press.

Hosken, F. 1979. Hosken Report on Genital and Sexual Mutilation of

Females, 2nd Ed., Lexington, MA: Women's International Network News.

Huntington, E. 1907. The Pulse of Asia. NY: Houghton-Mifflin.

Huntington, E. 1911. Palestine and its Transformation. NY: Houghton-Mifflin.

Jordan, T & Rowntree, L. 1979. The Human Mosaic. NY: Harper & Row. p.187.

Kiefer, O. 1951. Sexual life in Ancient Rome. NY: Barnes & Nobel.

Klaus, M.H. & Kennell, J.H. 1976. Maternal-Infant Bonding: The Impact ofEarly Separation or Loss on Family Development.St. Louis:C.V. Mosby.

LeBoyer, F. 1975. Birth Without Violence. NY: Alfred Knopf.

Levy, H.S. 1971. Sex, Love, and the Japanese. Washington, DC: Warm-Soft Village Press.

Lewinsohn, R. 1958. A History of Sexual Customs. NY: Harper Bros.

Malinowski, B. 1927. Sex and Repression in Savage Society.London: Humanities Press.

Malinowski, B. 1932. The Sexual Life of Savages. London: Routledge & Keegan Paul.

Mantegazza, P. 1935. The Sexual Relations of Mankind. NY: Eugenics Press.

May, G. 1930. Social Control of Sex Expression. London: George Allen & Unwin.

Montagu, A. 1945. "Infibulation and Defibulation in the Old and New Worlds". Am. Anthropologist, 47:464-7.

Montagu, A. "Ritual Mutilation Among Primitive Peoples". CibaSymposium. pp.421-36, October.

Montagu, A. 1971. Touching: The Human Significance of the Skin. NY: Columbia U. Press.

Murdock, G.P. 1967. Ethnographic Atlas. U. Pittsburgh Press.

Pitcher, D.E. 1972. An Historical Geography of the Ottoman Empire. Leiden: E.J. Brill. Map V.

Prescott, J. 1975. "Body Pleasure and the Origins of Violence". Bulletin of Atomic Scientists. November, pp.10-20.

Prescott, J., Read, M. & Coursin, D. 1975. Brain Function andMalnutrition. NY: J. Wiley & Sons.

Reich, W. 1935. The Invasion of Compulsory Sex-Morality. 3rd Edition. NY: Farrar, Straus & Giroux edition. 1971.

Reich, W. 1942. Function of the Orgasm. NY: Farrar, Straus & Giroux edition. 1973.

Reich, W. 1945. The Sexual Revolution. 3rd Edition. NY: Octagon Books edition. 1973.

Reich, W. 1947. The Mass Psychology of Fascism. 3rd Edition. NY: Farrar, Straus & Giroux edition. 1970.

Reich, W. 1949. Character Analysis. 3rd Edition. NY: Farrar, Straus & Giroux edition. 1971.

Reich, W. 1953. People in Trouble. NY: Farrar, Straus & Giroux edition.1976.

Reich, W. 1967. Reich Speaks of Freud. NY: Farrar, Straus & Giroux.

Reich, W. 1983. Children of the Future. NY: Farrar, Straus & Giroux.

Stewart, D. & Stewart, L. 1978a. Safe Alternatives in Childbirth. Chapel Hill, NC: NAPSAC.

Stewart, D. & Stewart, L. 1978b. 21st Century Obstetrics Now! Vols. 1 & 2. Chapel Hill, NC: NAPSAC.

Stone, M. 1976. When God Was a Woman. NY: Dial.

Sorokin, P. 1975. Hunger as a Factor in Human Affairs. Gainesville: Univ. Florida Press.

Tannahill, R. 1980. Sex in History. NY: Stein & Day.

Taylor, G.R. 1953. Sex in History. London: Thames & Hudson.

Turnbull, C. 1961. The Forest People. NY: Simon & Schuster.

Turnbull, C. 1972. The Mountain People. NY: Simon & Schuster.

Van Gulik, R. 1961. Sexual Life in Ancient China. Leiden: E.J. Brill.

Velikovsky, I. 1950. Worlds in Collision. NY: Macmillan.

Velikovsky, I. 1984. Mankind in Amnesia. NY: Doubleday.

Additional Articles and Materials:

* Click here to review and/or purchase books and videos
on Anthropological/Archaeological issues related to Saharasia, including on peaceful societies.

* Click here to review and/or purchase books and videos
on Saharasia Today, addressing the sex-economic dimensions of modern world problems.

* The Orgone Biophysical Research Lab: James DeMeo's Research Website.

* The Saharasia web page.

* The Complete OBRL / Natural Energy Works On-line Bookstore and Product Shop

Click here for more information on SAHARASIA             Click here for our Online Books & Products Page
                                   
    saharasia.org                           naturalenergyworks.net

If you enjoyed and benefited from these materials, please consider to
purchase our publications on similar topics, or to
make a donation to the OBRL research fund.
Thank you!

Orgone Biophysical Research Laboratory, Inc.
A Non-Profit Science Research and Educational Foundation, Since 1978
Greensprings Center,
Ashland, Oregon, USA
E-mail to: info(at)orgonelab.org
(Click or copy into your email program and insert the "@" symbol)

Return to Saharasia Home Page

Return to OBRL Home Page

This page, and all contents, Copyright (C)
by James DeMeo and the Orgone Biophysical Research Laboratory, Inc.

Visitor Count: